«Кто — спрашивается, — затворил море воротами… и утвердил ему Мое определение, и поставил запоры и ворота, и сказал: доселе дойдешь и не перейдешь, и здесь предел надменным волнам твоим?» (Ив. 38¶¶8–11). Кто «давал морю устав, чтобы воды не переступали пределов его» (Пр. 8¶29)?
Ответ: «Я положил песок границей морю, вечным пределом, которого не перейдет; и хотя волны его устремляются, но превозмочь не могут; хотя они бушуют, но переступить его не могут» (Иер. 5¶22). Строгость границы между водой и сушей сравнивается в Ив. 26¶10 со строгостью разграничения дня и ночи в Бт. 1¶9.
Выходит, что в прошлом все моря были заграждены торчащими из воды воротами? Однако океаны неоднократно изменялись, да и наводнения с приливами — реальность, происходящая вопреки запрету Бога, ими посрамляемому.
Отцы Церкви обожают рассуждать, что Бог «положил пределы морю» (Гр. Наз. Сл. обличительное на Юлиана 2¶17, Минуций Феликс), к-рое «взволнованное бурями и набрасывающееся на соседнюю землю, набегая, стыдится песка и не хочет преступать определенные пределы, но как несущийся конь сдерживается уздою, так и море, видя неписаный закон Божий, песком написанный, возвращается обратно» (Ин.-Экз. Пролог ¶4), «боится» песка (Злат. Собес. на Пс. 103 §2). Потому что суше и морю «повелел быть в согласии и мире великий Создатель» (Кл. Рим. Коринфянам 20), с чем, впрочем, не согласен Иоанн Златоуст (О статуях 9§4). Приведенные сентенции св. Григорий Богослов использует для опровержения науки, неспособной-де объяснить, почему «море, …принимая в себя столько рек, не преступило за пределы» (Злат.). Ведь даже то, что пляжи покрыты песком, оказывается сверхъестественным чудом.
«Что могут на это сказать естествословы, мудрые в пустом, которые действительно меряют море малою чашею, то есть предмет великий — своими понятиями? Не лучше ли мне кратко полюбомудрствовать о сем из Писания, так как это и убедительнее, и вернее длинных рассуждений? Повеление окружи на лице воды (Иов. 26, 10). Вот узы для влажного естества!» (О богословии 2¶26).
Напрасно св. Афанасий пыжится и учит, что воды «не уклонились от своего порядка, но, зная Слово как своего Творца и Царя, остались такими, какими были сотворены»; напрасно Иоанн Златауст рассказывает, будто Бог «моря на нас не воздвигает» (Бес. на Рим. 11 §6¶1), а «в течение столь многих лет» со дня сотворения «пределы моря не переменились» (Пять слов об Анне 1 §2¶1). Ведь скандинавские фиорды некогда были речными долинами, Каспийское море неоднократно соединялось с Чёрным, а острова Иоанна Богослова то появляются, то исчезают в морской воде. Жаль, что Библия и православные святые запрещают верить не только гидрологам, но ещё и археологам, ведь последние распространяют ересь о затоплении Крита, обманывая простой люд подложными археологическими находками. Даже св. Василий оказывается обманщиком, когда описывает приливы и отливы, запрещённые Библией и отцами Церкви.
Амвросий Медиоланский пишет:«Совсем как земля подвешена в пустоте и пребывает недвижимой на своём месте, её масса уравновешена со всех сторон — таким же макаром и вода уравновешена массами, будь они равны или больше земных. По той же причине море не стремится затопить землю без особой на то команды» (т. 2, 3¶11).
Отсюда смертоносные наводнения происходят по команде, «когда Бог, в страх и наказание грешникам, нарушит несколько стройный порядок» (Гр. Наз. О мире ¶8). А как объяснить, что голландцы всю свою историю успешно отвоёвывали себе сушу у моря — не тем ли, что всемогущий Бог никак не способен, вопреки данной им команде, заставить море залить эту страну полностью?
| ◄ | PDF-версия | ► |