Авторство: Хмелевская Татьяна

Сражение титанов


16.09.2011 Статьи/Библия

Хмелевская Т.
 
И выступил из стана Филистимского единоборец, по имени Голиаф….
И сказал Давид Саулу: Господь, который избавил меня от льва и медведя, избавит меня и от руки этого Филистимлянина…. Давид одолел Филистимлянина пращою и камнем..., и убил его; меча же не было в руках Давида…. Затем Давид отсёк голову Филистимлянину его мечом…. И взял Давид голову Филистимлянина и отнёс её в Иерусалим, а оружие его положил в шатре своём» 1Цар 17 гл.
 
Из Библии известно, что миссионерская деятельность Христа, в отличие от многих других современных ему мессий, которые все до единого были самозванцами, началась с того, что он своими выступлениями противоречил привычному для широкой публики образу Моисеева закона. Людям казалось, что «этот человек» проповедует какое-то «новое учение». Христос  соглашался с ними и продолжал обличать нынешний ему иудейский мир в непонимании, извращённом толковании Моисеева закона, чем и навлекал на себя яростный гнев не только верующих иудеев, но и их Первосвященников, которые в итоге и казнили его. Мф 7:28,29;22:22. Мк 1:22; 7:7; 12:14. Лк 11:52;20:21. Ин 7:14–17; 18:37. Ин 8:42–59.
         В советском энциклопедическом словаре (М. 1987, с. 1397) написано: «учение – совокупность теоретических положений о какой-либо области явлений действительности, система воззрений какого-либо учённого или мыслителя».
Посмотрим, насколько были правы авторы будущей Библии, когда свои писания называли учением, т.е. системой определённых знаний, имеющих свою собственную теоретическую основу.
1. Пророческо-апостольское учение располагает своим основным вопросом, ставшим впоследствии целепологаемой, а значит решаемой проблемой. Его авторы называют его учением о царствии божьем, о преломлении хлеба, о воскресении мёртвых, о покаянии, учением о крещениях и, наконец, учением об истине. Как увидим далее, название учения находится у них в полном соответствии с его основным вопросом, ставшим его единственной проблемой – «что есть истина» Ин 18:38. Основной вопрос учения его авторы называли «краеугольным камнем, который отвергли строители (создатели богословских теорий о боге и его сыне, основанных на внешнем, материальном толковании Закона и Пророков. – Авт.), но который сделался главою угла, камень претыкания и камень соблазна…» 1Пет 2:6,7. Понятно, что Христос, в отличие от слушающей его публики, знал этот «камень претыкания и соблазна», а потому и говорил непонятное для неё, чем и вызывал возмущение. Одним словом, оказался смутьяном и дебоширом.
Как видим, вопрос и связанная с ним проблема одна, но формулировки их разные. Чем же объясняется такая пестрота их определений? Ответ далее.
2. Учение пророков имеет свою конкретную стратегическую цель, которая на страницах «богохвалебной книги» также выражена различным формулировками, преподана, так сказать, под тонким флёром таинственности. Дабы не обременять внимание несведущего в вопросах Библии читателя, процитирую лишь некоторые из них:
  • «Не думайте, что я пришёл нарушить Закон и Пророков: не нарушить пришёл я, но исполнить» Мф 5:17.
  •  «Сын божий (сын человеческий. – Авт.) явился для того, чтобы разрушить дела дьявола», т. е. дела своего противника. 1Ин 3:8.
  • «…Вот иду исполнить волю твою, боже. Иду, чтобы отменить первое и восстановить второе» Евр 10:6–9.
3.  Учение пророков имеет свой собственный, специфический для учения язык – язык религиозно-мифический. Этот язык напрямую связан с основным вопросом учения и с его стратегической целью. Он задаёт проблему, которая, как я уже писала в своих предыдущих работах, разрешается собственным для учения методом исследования.
Апостол Павел язык учения называет «чужестранным», по-нашему, иностранным, «незнакомым языком», а значит для простого чтения непонятным, неудобовразумительным. А поскольку это так, то здесь же он напоминает, что этот язык надо истолковывать, изъяснять: «Если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец» 1Кор 14:5–11. Одним словом, библейский язык нельзя отождествлять с обычным значением слов, на котором общаются люди всей земли. Библейский словарь имеет своё специфическое для учения значение слов, которые в своём большинстве, как выясняется в процессе исследования, составляют терминологический список, который имеет любая наука и на котором общаются учёные той или иной отрасли знания.
4. Пророки в своё учение закладывают способ его расшифровки, который есть нечто иное, как метод трансформации мифа в реальность, в естественность, т.е. выпрямление того, что «бог сделал кривым» Еккл 7:13.
 Суть метода или суть истины, окоторой в своё время приходил свидетельствовать человек Иисус Христос: учение пророков, со слов Христа, структурно: у него две стороны, две сферы знания, составляющие две, как следует из дальнейшего исследования, диалектические противоположности. Эти слова были сказаны в ответ на замечание фарисеев, которые, придерживаясь буквы учения, искали повод уличить Христа в неисполнении иудейского вероисповедального закона – «не умыл руки перед обедом». На что он с пристрастием ответил: «Вы, фарисеи, внешность блюда и чаши очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства» Лк 11:39,40.
Понятно, что в устах глашатая «нового» учения «чаша» – образное название этого самого учения. Эти фарисеи – «безводные источники, которым приготовлен мрак вечной тьмы…, побежденные скверной мира» (верой в букву учения), в отличие от Христа, не знали того, что учение, которое они исповедовали по традиции своих предков, имеет два уровня – нижний и верхний, видимый и невидимый, материально-религиозный и духовный. Второй уровень Пётр назвал «путём правды» 2Кор 4:14. 2Пет 2:17–22. Поэтому такие выражения как «умывание рук перед обедом», а также многие другие они понимали буквально, что, в принципе, противоречит внутреннему, духовному содержанию этой заповеди и является, по определению пророка, «скверной мира». Сухой, к тому же, извращённый религиозно-заблуждающимся сознанием буквализм и есть те широкие врата, которыми пытался и пытается войти в сферу истины – в царствие небесное весь иудео-христианский мир. История христианства убедила нас, что эта попытка для церкви обернулась позором. Они сами себя уличили в преднамеренном обмане, в лицемерии, корыстолюбии, лихоимстве. 2Пет 2:3. 2Ин 1:7. 1Кор 16:22.
Эти две стороны, при определённых условиях, могут быть в согласии одна с другой, а при других – в открытом враждебном противостоянии, когда одно разрушает другое.
Видимую сторону учения с её религиозно-мифическим языком авторы учения назвали «плотью», «покрывалом Моисеевым», «внешним двором», за которым следует «внутренний двор», где и находится «святая святых», «человеком внешним», «душевным», «Адамом первым» и прочее, и прочее.
Вторая сторона учения – рационально-духовная (поскольку в ней находится истина, которая требует от исследователя своего логического обоснования, доказательства, а значит, воспроизведения) названа «храмом божьим», «человеком, созданным по образу и подобию божьему» (господь есть дух…), «человеком духовным» или «внутренним» и т.д.
Две стороны учения, образующие его сферы или интеллектуальные уровни, со слов апостола Павла, «одеты» в разные иносказательные образы, которые и создают впечатление фрагментарности, разрозненности писаний. Этим и объясняется пестрота озвучивания темы и цели учения, на которую я обратила внимание выше. 1Кор 10:1–11. Образность двух сторон учения создаёт для него характерную особенность – синонимию терминов, синонимию предложений и фраз, синонимию законов и даже синонимию действий. Две стороны учения, благодаря строгой логической последовательности, спаяны в одно единую интеллектуальную, совершенно разумную субстанцию, которую Павел назвал телом учения: у всего живого, говорит он, имеется своя особенная плоть. Так и их учение имеет свою плоть и своё тело. Оно как живой организм со своими системами жизнеобеспечения. Ефес 4:13–16.
Авторы учения отдают предпочтение второй, невидимой стороне учения, его духовной составляющей, т. е. «Адаму последнему». «Дух животворит, – пишет Иоанн, – плоть не пользует ни мало…. Нет никакого осуждения тем, продолжает Павел, которые пророческую концепцию о Христе, о сыне божьем рассматривают как систему знаний о человеческом познающем духе…. Мы рассуждаем о Христе и боге по законам этого духа…. «Живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу – о духовном…. Отныне мы никого не знаем по плоти. Если же мы и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем….»  Ин 6:63.Рим 8:16. 2Кор 5:16. А значит и их бог – не непознаваемая личность, как утверждает христианская теология, а смыслообразующее понятие, от которого и его сын, названный единородным, т.е. одного духа с ним: «Я и Отец – одно» Ин 10:30; 14:9–11. Таким образом, «Адам последний» – иносказательный образ невидимой, духовно-рациональной сферы учения.
Внимание всех книг Нового завета сосредоточено на одном – на науке движения разума от мифа, от иррациональности к рациональному пониманию истины и той же природы её духа, который ещё назван сыном. Мф 15:26. Ин 17:17. 2Пет 1:4. Рим 1:28;16:20. И тогда мы понимаем, что «сын во плоти», «бог во плоти» – это не очеловечившийся Бог, а понятие, заключённое в оболочку религиозного иносказания, в плоть.
Невозможно не сказать и о методе дедукции, который дополняет формулу истины, выражающейся в структуре учения.  
По-поводу дедукции у Экклесиаста – сотрудника, посвящённого в аналы пророческого учения, имеются такие слова: «Конец дела лучше начала его; терпеливый лучше высокомерного. Не будь духом твоим поспешен на гнев, потомучто гнев гнездится в сердце (в голове. – Авт.) глупых» Еккл 7:8,9. Экклесиаст осуждает «начало дела». И предпочитает его конец, которого достигает лишь терпеливый, который не спешит с выводами и скоропалительными заключениями.
Процесс движения разума к идеалу понимания пророческой истины они видели в одном – в методе присоединения одного высказывания к другому, о чём внятно сказал в неканонической Венской (Вена, 1876 г.) Библии Екклесиаст: «Вот, что нашёл я: надобно соединять одно с другим, чтобы найти вывод» Еккл 7:27. А стихом выше он пишет о «женщине, которая горче смерти, так как она сеть, и сердце её невод, руки её оковы; угодный богу спасётся от неё, а грешник будет уловлен ею» 7:26. И, если слово «женщина» понимать в обыденном употреблении, в его привычном для людей значении, то создаётся впечатление, что автор не умеет последовательно излагать свои мысли: речь его сумбурна, бессвязна, а значит безграмотна. Но это совсем не так. «Женщина» в контексте учения – иносказательный образ внешней, религиозной сферы учения. Если читатель безоглядно верит в написанное, то он наверняка попадёт в хищные объятия этой грешной женщины, и сам станет грешником, т. е. будет всегда возводить напраслину, как на самих авторов учения, так и на само учение, торить кривой и, к тому же, широкий путь в царство истины. Кол 2:14,15. И поскольку иудео-христианский мир поверил в букву Моисеева Закона, то Павел, когда говорил, что «Писание всех заключило под грехом…» был прав. Рим 11:32. Гал 3:22. Потомучто их грех объясняется слепой верой в букву Писания, и имеет исключительно духовную природу. И здесь же Проповедник даёт совет, который поможет избежать опасных объятий грешной женщины, т. е. религиозного заблуждения: «надобно соединять…».
            Венский перевод по поводу соединения в канонической синодальной Библии сделан так, что никакой читатель никогда не обратит на него внимание. Еккл 7:27. Венский перевод намного ближе к истине, потомучто практика исследования сей мудрённой книги подсказывает, что не следует делать какие-то заключения о чём-либо на основании одной приглянувшейся и полюбившейся вам фразы или цитаты. Это чревато не безобидными заблуждениями.
Христос, проповедник «нового» учения, дедукцию Екклесиаста перефразирует следующим образом: «…что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» Мф 16:19. Связывать, присоединять и разрешать – выражения одного значения.
Продолжая исследовать тексты, убеждаемся, что всё в этом учении замыкается на определении Слова, на формулировке истины («Слово твоё есть истина»), выражающейся в структуре учения, в его «земле» и «небе». Библейский разум должен родиться от истины (вознестись на небо, как в своё время вознёсся Христос, т. е. достигнуть объективного познания конкретной истины), которую апостолы называли «духовным последующим камнем». «Кто уклоняется от истины, тот на ложном пути». Все послания и наставления своим ученикам, а в последствии и евангелия апостолы, ставшие учителями, подобными Христу, писали в соответствии с их знанием конкретной формулы истины. Ик 1:18. Ин 3:33; 4:22,23; 8:40; 17:17. Ик 1:18; 5:19,20. 1Ин 2:21. Рим 2:11–16. И  всегда, при любом удобном случае они напоминали, что надо стремиться к духовному пониманию всего, что есть в учении: «всё писание богодухновенно…. Слово божее есть истина…. Бог есть дух и истина…. Бог отец может избавить от лукавого» Ин 17:17; 4:23-,24. 2Кор 3:17. Потомучто без Слова и без его конституирующего понятия имени «бог» учение как система, как определённого содержания логический порядок не может жить, развиваться, а значит относиться к естеству, что, в свою очередь, является надёжным условием его познаваемости. Истинным поклонником учения будет тот, кто его бога понимает как «дух и истину», а не так, как научила его религиозная иудейско-языческая традиция, а впоследствии и христианская. Для всех «причастников божеского естества» (2Пет 1:4) этот бог был чудищем идольским. А мировоззрение, в котором это чудище является богом,  – глубинами сатанинскими: «Знаю твои дела (бог в книге «Откровение» говорит Христу. Автор говорит не о человеке, а о духе по имени «Христос», как о результате познания основного вопроса учения) и скорбь, и нищету, и злословие от тех, которые говорят о себе, что они иудеи (знают истину и исполняют закон. Дескать, они духовные. Рим 2:28,29), а они не таковы, но сборище сатанинское» Отк 2:1. Внешней стороне учения его авторы наградили мерзкими, вызывающими отвращение образами сатаны, идола, дьявола, нечистой силы и прочее. Значит все те, кто внешний смысл слова принимает за истину, и будут называться «сборищем сатанинским». Страшно? Да! Вот поэтому авторы учения сделали всё возможное для того, чтобы люди не обольщались его внешней стороной, а исследовали и вникали, т. е. учились науке мышления, а, научившись, не становились безропотными «овцами стада господня».
Из всего вышесказанного следует, что простое беллетристическое чтение «богодухновенной книги» – дело в поиске её истины абсолютно безнадёжное. Простое чтение – это видение библейского мира, как говорит Павел, через мутное стекло. А теории, построенные на вере или неверии в букву учения, по Христу, – это дом, который стоит без фундамента и на песке, который при натиске бури, при малейшем рассмотрении через призму библейской теории истины не сможет устоять. Он рассыпается словно картонное сооружение. 1Кор 13:9–12. Мф 7:22–29.
Таким образом, «полного отрешения от трусливого, бесхарактерного, комфортабельного, беллетристического, кокетливого эпикурейского христианства наших дней»[1] поможет избежать вьедливое «исследование всего по порядку» уставного документа (библейского веропонимания) под фильтрующим и контролирующим оком его метода исследования.
А теперь попытаюсь расшифровать основной вопрос и цель учения формулой и теорией истины и дедуктивным методом, так сказать, перевести на обыденный, общеупотребительный и всем понятный язык. Разумеется, настолько насколько в моих силах ученику из нулевого класса объяснить законы начертательной геометрии.
  1. Учение о «царствие божьем», «царствии небесном» – бог обитает на небе, «небо – его престол, а земля – подножие ног его». Согласно теории истины и её формулы, т. е. согласно структуре учения, – это вторая, духовно-рациональная сфера учения, второй уровень познания истины о внешнем и внутреннем, духовном значении библейского термина. Разумеется, что и «бог», как и его «сын» в этой плоскости понимания учения изменяет свою сущность, свою природу и свои свойства. Он из трансцендентной, языческой всемогущей Личности трансформируется в понятие, определяющее собой всё содержание учения.
Мы невольно приходим к выводу, что учение пророков имеет не только свою форму, но и своё содержание. Рациональное, а значит познаваемое содержание заключено в литературно-религиозную форму, состоящую из множества, кажущихся на первый взгляд разрозненными, фрагментов. И здесь мы наблюдаем, как формула истины и её смыслообразующее понятие имени «бог» разрушают ассоциативный образ религиозной картинки, т. е. форму учения. Оно перерождается в стройную, логически обоснованную систему знаний. 2Кор 3:13–18. 1Кор 6:17. Ин 4:24. Лк 24:27. Таким образом разрушается традиционная теологическая картина мира. Что, собственно, и является основной целью «великого дела» и его учения о царствии истины, как единой логически обоснованной системы знаний.
  1. «Преломление хлеба» – «блажен, кто вкусит хлеба в царствии божьем…, хлеб мой вкушают избранные, которых очень мало! …Христос есть хлеб жизни вечной…, я хлеб живой, сшедший с небес…, …верующие постоянно пребывали в учении апостолов, в общении и преломлении хлеба…, я есть путь и истина, и жизнь (вечная. – Авт.) Лк 14:15,24. Ин 6:47,48,5:1;3:33 . Деян 2:42. Ин 14:6. «Преломление хлеба» есть нечто иное, как открытие тайны имени «Христос», снятие с учения «покрывала Моисеева», которое всегда снимается господом – духовным пониманием основ учения и его «незнакомого языка». 2Кор 2:3–6. Посредством духовного преобразования слова учения мы проникаем во «внутренний двор», в его «святая святых», туда, где обитает истина. Всем остальным, которые пренебрегают дух «вечной книги», её бога, «уготован мрак вечной тьмы», которую её почитатели изо всех сил стремятся выдать за правду: «Смотри свет, который в тебе, не есть ли тьма?». Отк 3:19,20. Мф 22:1–14. Лк 14:24. Ин 3:19–21.
  1. «Воскресение мёртвых» – не сказано, о каких мёртвых идёт речь. До того момента, пока мы не овладели ключом для истолкования «незнакомого, чужестранного» языка, мы будем оставаться в неведении этой проблемы. В учении пророков всегда «два духа», которые бывают либо как «два друга», «два брата», либо как два противника – «дух заблуждения» и «дух истины. Без знания истины эти два духа будут мёртвыми, мы никогда не сможем их различить, узнать, по-библейски, оживить, воскресить. Мы даже не будем догадываться об их существовании. Пророки и апостолы ведут речь о возрождении, воскрешении истины, о снятии с неё религиозного иносказания. «Всё писание богодухновенно…» – речь о духах, а не о людях. И эти духи, оказывается, должны воскреснуть, ожить, человек должен их понять, осознать, что означает доказать, обосновать естественными фактами и законами логического мышления. Таким естественным фактом в библейском делопроизводстве является факт смерти и не воскресения человека Иисуса Христа. В сознании, в разуме апостолов воскресает философская категория, имя которой истина. Став свидетелями разложения плоти, т. е. не воскрешения человека, они задумались о проблеме воскрешения, как основном вопросе учения. И додумались!
  2. «Покаяние». Иоанн Креститель призывает: «Покайтесь, ибо приблизилось царствие небесное» Мф 3:2. Понятно, что этот термин привязан к основному вопросу учения и означает движение от буквы к духу. «Покаяться» – значит отказаться от всего сверхъестественного, душевного, что навязывает наивному читателю простая вера в чудо творения, в его сверхъестественного Творца.
  3. «Крещения». В учении, согласно его формуле истины, всегда два крещения: водой Христа и водой Иоанна Крестителя. То крещение, которым крестятся верующие христиане, со слов апостолов, – извращённое понимание учения, языческое наследие старцев, идолослужение, блудодеяние и прочее. «Иорданские воды, в которых крестил Иоанн Креститель» в Библии, как и сам Иоанн, – иносказательный образ внешней стороны учения. Внешние христиане и внешние иудеи, поскольку они верят в то, что «рисует» смертоносная для истины буква учения, крещены крещением Иоанновым – той духовной водой, которая названа духом заблуждения, но не тем, что апостолы называют духом святым, т. е. духом истины. Мф 3:5–12.
Понятно, что эти и многие другие слова и словосочетания образуют терминологический язык учения. Эти термины имеют рационально-духовную природу и всегда означают одно – объективную истину, которую авторы писаний называют Христом или жизнью вечной.
Обращаем внимание, что терминологический список замыкается на понятии истины. И сколько бы мы не рассматривали терминов – все они о ней и ведут только к ней. Поэтому Христос и говорил, что «писания свидетельствуют о мне», а «я есть истина», т. е. «все писания свидетельствуют о той истине», которая, как доказала история гноссеологии, её практика, является прерогативой философии – науки о законах мышления. Не научное мышление – это фривольное словоблудие, беспочвенное фантазёрство, религиозно-вульгарное филистёрство и т. д., которые определёнными людьми широко используются для создания псевдоучений и их ложных теорий.
Теперь поговорим о стратегической цели учения.
  1. «Не думайте, что я пришёл нарушить Закон и Пророков: не нарушить пришёл я, но исполнить» Мф 5:17. Христос говорил, что «писания свидетельствуют обо мне…, Моисей писал обо мне». Апостолы ещё задолго до распятия учителя также знали, что «Моисей в законе и пророки писали о Христе. Исаия писал и говорил о нём. «Павел от утра до вечера излагал им учение о царствии божьем, приводя свидетельства и удостоверяя их об Иисусе из Закона Моисеева и Пророков» Деян 28:23; 1:3. «Я, говорит господь, воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого, как ты (Моисей), и вложу слова мои в уста его, и он будет говорить им всё, что я повелю ему; а кто не послушает слов моих, которые Пророк тот будет говорить моим именем, с того я взыщу…» Второз 18:15–22. Деян 3:22,23. «Но кто поверил слышанному от нас?» – с глубокой душевной горечью заключает Христос слова Исаии. Ин 1:45; 5:39,46;12:38–41. Деян 3:22–26. Ис 53:1.
Из утверждений Христа об исполнении им Закона и Пророков следует однозначный вывод о том, что первая, так называемая ветхая часть «богодухновенной книги», есть нечто иное, как теоретическая, программная часть учения об истине творения. В ней авторы от имени господа (они говорили и писали от имени сверхразумной, языческой Личности. Поэтому слова «говорит господь» надо понимать как «говорит пророк») спрогнозировали, запланировали будущие действия людей, которые, когда «прийдёт долгота времени», закрепят первую часть на практике, воплотят её в жизнь, сделают нечто такое, что придаст закону юридически правовой статус, который перекроить на свой лад уже никто не сможет. В Библии имеется только один такой Закон – Царский Закон любви ближнего твоего, т. е. непреложный закон движения разума от иррациональности к рациональности, в интеллектуальном пространстве которой этот «ближний», т. е. дух (по-библейски, бог) может быть исключительно смыслообразующим понятием, которое, в свою очередь, всегда является  прдуктом высокоорганизуемой материи – мозга. Ик 2:8. Рим 5:14.  Понятие – прерогатива мыслящего разума. Человек наблюдает жизнь, затем анализирует, и, обобщая их, выводит то общее в них, что и называется понятием. В исследовании библейского учения та же закономерность.
 «Сын божий (сын человеческий, интеллектуальный продукт человеческого разума как результат логических построений, рассуждений. – Авт.) явился для того, чтобы разрушить дела дьявола (пророки своим учением должны были решить определённую цель)», т. е. дела своего противника. 1Ин 3:8. Поскольку пророки требуют движения от мифа к духовной рациональности, постольку мы делаем вывод, что их противниками были защитники религии. Значит апостолы и их пророки – люди нерелигиозные. Они материалисты, не находящие места в естественной картине мира языческому богу.
В данном случае «сын божий», «сын человеческий» имеет два значения. Это, с одной стороны, человек, а с другой, понятие. И то, и другое было внесено в программную часть учения, как неотъемлемые составляющие одного процесса, одного действия. Истина удостоверяется человеческой жертвой. И таким образом обретает свой юридический статус, своё право на существование, на свою объективность. Она удостоверяется практикой отдельного человека. В первой части нашей Библии она была спланирована, спрогнозирована; во второй части – навечно застолблена практикой обычного человека: «Учением истребил бывшее о нас рукописание, которое было против нас, и он взял его от среды и пригвоздил к кресту, отняв силы у начальства и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними собою…. Облекитесь во всеоружие божье (в оружие конкретной истины и её такого же конкретного духа, в материалистическое мировоззрение. – Авт.), чтобы вам можно было стать против козней дьявольских (религиозной идеологемы. – Авт.). Потомучто наша брань… против начальства, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных…. Станьте, препоясавши чресла ваши истиной, и облекшись в броню праведности…» Кол 2:14. Ефес 6:11–17. Павел говорит о том, что Закон Моисеев, который, спустя 428 лет апостолом Иаковом был назван Царским Законом, богословами был извращён, неправильно понят, что было предсказано его авторами как неизбежное историческое явление.  1Ин 3:13.
  1. «…Я на то родился и на то пришёл в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа моего» Ин 18:37. Всякий, кто мыслит учение его рационально-духовными терминами, его рационально-духовным языком, тот и будет называться христианином: «А кто духа Христова (духа истины. – Авт.) не имеет, тот и не его». Своей жертвенной смертью человек сказал вечное «да» второму, духовно-рациональному определению имени «бог» и «сын».
Из всего вышесказанного следует, что та система знаний, которую запрограммировали пророки и которую своей жертвенной, необратимой смертью засвидетельствовал человек Христос, и которую в новом, уже исполнительном качестве распространили в мире избранные апостолы, и которую до неузнаваемости извратили те, кто незаслуженно, авторитарно назвали себя «святыми божьими человеками», обладает юридическом правом называться учением. У него в наличии свой основной, причём исключительно философский вопрос, своя стратегическая цель, свой язык, свой метод дешифровки этого языка, своя до предела простенькая теория истины. Все компоненты этого учения дополняют друг друга и составляют тот смысловой и идейный монолит, который присущ любому естественному образованию. Сюжетной линией их учения стала борьба двух антогонистических и сильных в слове мировоззрений – теологического и материалистического: учения о «глубинах сатанинских» и «неких дарах духовных»[2]. (Замечу, что религия, как форма общественного мышления многоаспектна. Пророки и апостолы рассматривают всего лишь один её аспект: тот, который определяет её содержание, т. е. мировоззренческий). Но всем известно, в каком качестве весь мир использует Библию: в любом. Только не в том, в каком следовало бы. И что из это вышло, тоже известно всем…. Авторы учения обличили религиозный мир в его безумии, в пристрастии к невежеству, которым он упивается словно наркотиком, в стяжательстве и корыстолюбии его пастырей. И это они расценивают явлением аморальным и бесстыдным. Павел  своим ученикам запрещал общаться с такими лжемиссионерами. 1Тим 6:3. 2Тим4:3,4; 1:13; глава 3. Тит 1:7–16 и т.д.
Обращаю внимание также и на то, что Давид отсекает голову своему противнику его же мечом. Впоследствии и голова Голиафа, и его меч остались у Давида. Это очень важный и знаменательный для учения момент. Миф, сказка стала для авторов учения их оружием войны с тьмой века сего. Но библейский рационализм с его духовностью является следствием логического развития мысли, записанной на религиозном языке. В итоге, когда истина постигается в её конкретности, у исследователя остаются и внешнее, и внутреннее. Религиозная картина мира, ассоциативный образ смертоносной для истины буквы плавно трансформируется, перерождается в ту объективность, которую евангелисты назвали жизнью вечной или Христом.
           Мы стали свидетелями того, что иудео-христианская идеология за две с половиной тысячи лет покорила чуть ли не пол мира. И в этом большая заслуга человека разумного, который уже в эпоху осевого времени обладал незаурядными способностями видеть и понимать не только свой мир, своё время и свою реальность, которая была доступна им в опыте, в наблюдении, но и заглянуть далеко вперёд себя. А, заглянув, подчинить его для воплощения своих ненавидимых раболепной толпой и её «святыми» пастырями их мировоззренческих идеалов и убеждений. Всё это, вместе взятое, убеждает нас в их высокой умственной одарённости, в гениальности, которую они отожествляли с мудростью – незаурядной способностью разума приспосабливаться к неудобствам своего времени.  
Поэтому современную Библию надо воспринимать не иначе, как учёное письмо, как ценное послание, адресованное из глубины веков будущим поколениям людей, которые, обретя искусство мыслить, способны будут оценить их ум по достоинству. Поняв и осознав их, они наконец-то обретут духовную свободу от всяческих форм заблуждений, которые «дробят …субстанцию разумного бытия человека». И никак более! Теория библейской истины даёт нам право отнести пророческо-апостольское учение к подлинной, респектабельной науке, потому что знания, которые мы получаем о нём – «это знание о методах и границах знания, …посредством которых они достигнуты».
В успехе завершения дела, которое увенчается вторым пришествием сына, открытием тайны о нём, авторы учения не сомневались. Для этого успеха были предприняты большие усилия и сделаны умопомрачающие жертвы, не вмещающиеся в сознание современного человека. По-этому поводу Павел писал: «Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы – нетленного. И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух. Но усмиряю и порабощаю тело моё (видимую сторону учения, т. к. «мы не себя проповедуем…». – Авт.), дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным…» 1Кор 9:24–27. Заканчивая своё служение, он писал Тимофею: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне господь, праведный судья в день оный; и не только мне, но и всем возлюбившим явление его…. Всё почитаю тщетою ради превосходства познания (имени его. – Авт.) Христа Иисуса…. Для него я от всего отказался, и всё почитаю за сор…» 2Тим 4:7,8. Филип 3:8. Понятно, что под именем «Иисус Христос» он подразумевал не человека, а категорию учения, его рациональный дух. Ему он и служил как истый верноподанный.
Павел и его соратники по духу путешествовали по всей Римской империи: достигали пределов Испании, оставили свой след в Галии, Македонии, Греции, Асии, Сирии, Иудеи…. И повсюду они сеяли семена «нового» учения о воскресении мёртвых. Они прокладывали своему «великому делу» дорогу в вечность. И первыми в нём оказались пророки и апостолы: Христос и Павел. Почему «пророки»? – спросите вы. Потомучто «пророк» от слова «пророчествовать», что на библейском «незнакомом языке» означает «истолковывать, изъяснять» этот язык, т. е. объяснять его невидимое, скрытое за пеленой безумия, будущее, его действительное значение. 1Кор 14:27,28,37,39. А кто больше всего потрудился в этом искусстве, как не апостол Павел – достойный наследник пророческих обетований, «земли обетованной», обещанной всего лишь некоторым, которых Христос называл избранными, которых в сравнении со званными всегда было малое меньшинство. Без таких фанатиков освободительной идеи как Христос и Павел усилия Пророков могли бы остаться всего лишь незначительным историческим фактиком. И, разумеется, история цивиллизации могла бы иметь другое направление и другое содержание. Хорошо это или плохо – судить не мне и не другим. Мы можем анализировать лишь последствия.
 
[1]  Ф. Ницше «Сущность христианства».
[2] Рим 1:11. Отк 2:24.

Посмотреть и оставить отзывы (267)

Последние публикации на сопряженные темы

  • Читая книгу «Левит»
  • Блуждая по Библии. Книга вторая «Исход»
  • Библия – идейная основа атеизма и совершенного общества
  • Читая книгу  «Бытие»
  • Библия – исторический феномен под грифом «секретно»

    Пришествий на страницу: 3052