В КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ ЗА НОШЕНИЕ РЯСЫ АРЕСТОВАЛИ И ОСУДИЛИ К ТРЕМ ГОДАМ ТЮРЬМЫ БЫВШЕГО ДИАКОНА

Яков Кротов

"Православизация против православия", Московские новости, 02.11.1999 г.

Бог даст, абсурдный приговор будет отменен, но за этим приговором - мощное явление, именуемое православизацией. Явление это не в Кировской области возникло, но именно в провинции ярче проявляется то, что в Москве затушевано суетой.

Евгений Морозов, отставленный от служения диакон Московской Патриархии, приехал в село Мелянда Кировской области на родину жены, чтобы тут проповедовать Евангелие народу. Конечно, безработному четверодетному мужику уезжать из Москвы в вятскую глушь проповедовать Евангелие - безумие, как раз то самое безумие Христа ради, которым хвалился апостол Павел, противопоставляя христиан мудрецам мира сего. Митрополит Ювеналий (Поярков) в конце 1994 года рукоположил Морозова диаконом в подмосковное село. Судя по тому, что Морозова уволили через несколько месяцев после рукоположения, отец Евгений действительно не стандартный человек. Формально его обвинили в том, что его жена была разведена. Но такое обычно прощают. По сути, наказали за препирательства с начальством.

Ну уволили - и уволили, сняли сан - сняли сан (впрочем, стоит заметить: многие богословы полагают, что благодать, данная при рукоположении, неотъемлема, и в этом смысле выражение "бывший диакон" столь же нелепо, как "бывший пудель"). Однако хождение в народ диакона Морозова завершилось его арестом. Формальным предлогом стало обвинение в мошенничестве: Морозов одалживал у местных жителей деньги - у кого по сто, у кого по двести рублей. При этом он был в подряснике, потому что продолжал считать себя диаконом и надеялся (о святая простота!), что архиереи его простят за успехи на ниве евангельской проповеди. Иск возбудил прокурор, заявив, что, носив подрясник, Морозов выдавал себя за дьякона, а значит, вводил людей в заблуждение с корыстной мошеннической целью: выманить у них деньги.

В мошенничестве, конечно, Морозов не виновен. Он виновен в наивности "а-ля Юрий Деточкин" (к сожалению, в отличие от Деточкина, у него нет справки из дурдома). Он явно обладает талантом попадать в конфликтные ситуации, и посадили его, насколько можно понять, за то, что нагрубил местному начальству. В приговоре даже подсчитали ущерб от морального вреда (10 тысяч), понесенного этим начальником (из районной администрации) в результате столкновения с Морозовым.

Велик соблазн списать все на провинциальную дурость. Но провинция поставляет не только проституток на Тверскую и милиционеров, которые этих же проституток стригут. Провинция поставляет не только Лениных и Сталиных, равно как и всех прочих продолжателей этого самого дела. Провинция еще и источник всего доброго и милого. В деле Морозова самое кошмарное то, что приговор не мог бы состояться без очень столичного беззакония. Митрополит Ювеналий не поленился сообщить архиепископу Вятскому Хрисанфу (Чепилю) о том, что Морозов есть лицо наказанное и из сана изверженное. Оба архиерея, заметим, весьма достойные люди, оба воспитывались покойным митрополитом Никодимом (Ротовым), считавшимся самым либеральным, самым экуменически настроенным из наших архиереев. Но как христианство преображает человека в лучшую сторону, так власть преображает в худшую, в том числе и христиан. Архиепископ Хрисанф счел своим долгом сообщить в письме N127/01 от 29 июля 1998 года заместителю главы администрации Лебяжского района, что Морозов в селе Мелянда ведет свою деятельность без архиерейского благословения. Спрашивается, зачем? Как говорил тот же апостол Павел, кое общение Богу с сатаною, - а епископу, добавим от себя, с царством Кесаря, - а администрация, даже районная, все-таки проходит именно по последнему ведомству.

Конечно, администрация, а особенно суд тоже хороши: как можно считать эту бумагу юридическим, формальным доказательством того, что Морозов "незаконно" носит подрясник. Суд и прокурор, впрочем, упорно именовали подрясник рясою, что показывает, насколько они невежественны в церковных делах. Впрочем, они и законы не знают: если государственные органы получают от религиозной организации бумагу, что некто называет себя каким-то именем вопреки желанию этой организации, они могут дать подобной бумаге только один ход - в корзину. Впрочем, к госорганам какие могут быть претензии? Им же не дано той благодати, что дана архиерею, и с них спросу меньше.

Самое же кошмарное, что происшедшее вполне укладывается в отнюдь не провинциальную кампанию, которую не первый год ведет наше пишущее сословие. У нас ведь не церковные, а вполне светские люди, грамотные, интеллектуалы, всерьез заявляют, что отец Глеб Якунин - "бывший священник". У нас даже не околоцерковные, а совершенно нецерковные журналисты с чувством глубокого негодования вопрошают, почему в московском метро стоят нищие в подрясниках, когда Патриархия официально заявила, что никого не уполномочивала собирать таким образом пожертвования. Проводят "журналистские расследования". Идут к начальству метрополитена, сердятся. Разоблачают "лжесвященников", которые околачиваются около кладбищ или на бензоколонках и предлагают отпеть покойника или освятить автомобиль.

Между тем с точки зрения закона человек имеет право носить любую одежду, в том числе и подрясник, и рясу (большинство журналистов, кстати, совершенно не различают эти два предмета гардероба, но им простительно - не портные). Это же не обмундирование, указывающее на принадлежность к определенному разряду государственных служащих. Сердиться на нищего, который надел рясу и взял табличку "собираю на церковь", так же странно, как сердиться на цыганку, которая выдает себя за предсказательницу будущего.

Все это обнаруживает шизофреническую раздвоенность российского грамотного сословия. Оно опасается клерикализации, то есть допущения Церкви к государственному управлению. Клерикализации нет. Налицо разве что "православизация", неуклюжие попытки польстить православию, одарить его (за чужой счет), получив взамен благословение на всякие гадости вроде ура-патриотического воспитания. С другой стороны, большинство газет сами накликивают клерикализацию, требуя ужесточения контроля над религиозной жизнью. Так добились запрета на проповедь иностранных миссионеров в России (слава Богу, этот запрет не очень соблюдается). Радуются гонениям на саентологов и мормонов, изображают их стяжателями и шпионами. Но самый, может быть, характерный пример низовой тяги к православизации: обличение "мошенников в рясах". Вроде бы встают на защиту Церкви, а по сути "рясизм" - такое же идолопоклонство перед формой, как у расистов, оберегающих форму носа, у инквизиторов, подменяющих богословие словобесием.

Конечно, дело Морозова не такое крупно-беззаконное, как губернаторские или генеральские измывательства над правом. Однако оно опаснее в том отношении, что открывает дорогу восстановлению государственной монополии на язык, на то, кому что носить, кому что доверять. Остается молиться, чтобы его освободили, а вместе с ним освободили и архиереев от надзора за тем, кто какого покроя одежду носит, чтобы освободили и всех православных христиан для их первого и единственного дела - проповеди Евангелия.